3 августа 2014 года исполняется 90 лет с того самого летнего дня, когда покинул этот бренный мир морской капитан и известный писатель — Теодор Юзеф Конрад Коженевский. Пожалуй, единственный из «прикладных» мореходов, прошедший адскую дорожку от матроса и до настоящего, не бутафорного капитана.
Как это ни странно, однако польский шляхтич и английский хрестоматийный писатель был рождён 3 декабря 1857 года в небезызвестном ныне еврейском городке Бердичеве, некогда входившем в состав Киевской губернии — бескрайней Российской Империи.
К одиннадцати годам, волею господа, ставший круглым сиротой, мальчик оказался на воспитании у своего родного дяди — брата умершей матери. Достаточная состоятельность доброго родственника позволила без проблем оформить опекунство над племянником и в дальнейшем оказывать ему материальную поддержку, вплоть до достижения молодым человеком 30-летнего возраста.
 |
| Мать писателя |
Человечный дядя-опекун, Тадеуш Бобровский, вопреки всем тривиально-мрачным ожиданиям — адекватный и заботливый — проживал тогда в черноморской Одессе, где в итоге состоялось первое знакомство мечтательного Юзефа с легендарным Чёрным морем. Он был взращён на романтической литературе и, конечно же, не мог не стать моряком.
Получивший качественное — приличное домашнее, а затем и полное классическое школьное образование в краковском интернате, 17-летний юноша отправляется в Марсель, где в том же 1874 году начинает свою скитальческую карьеру матроса французского торгового судна. Будучи аристократом по рождению, и постигая солёную морскую науку с самых низов, он не сомневается в том, что его место — на капитанском мостике.
 |
| Молодой моряк |
Спустя три года молодой моряк, уклоняясь от призыва в славную российскую армию, поспешно пересекает Ла-Манш и прочно оседает в прибрежной Великобритании. Продолжая набирать мореходный ценз, он с упорством окунается в весьма скрупулёзное изучение штурманской профессии — судовождения. При всём этом юноша не отрывается от ведения своих литературных записей.
Сменяются суда, так же как меняются и его должности на борту. Юзеф Коженевский сдаёт экзамен и, наконец-то, покидает унижающий его шляхетное достоинство матросский кубрик. Следующий свой рейс он выполняет уже в качестве второго помощника капитана.
Естественно, это только начало! Он продолжает упорно стремиться наверх и в 27-летнем возрасте занимает каюту первого помощника. Относительный комфорт и уединение позволяют ему на коротких стоянках и между вахтами отрешиться от мирской суеты и погрузиться в литературную работу.
 |
| Тадеуш Бобровский |
Джозеф не может не писать — литературные гены отца-поэта и его врождённый генный аристократизм требуют продуцирования и выдачи мысли. Упорство в изучении английского языка позволяет избрать именно его (ни родной — польский язык и, ни знакомый с рождения, французский) единственным инструментом в арсенале будущего классика английской литературы.
В 1886 году, в возрасте всего 29 лет целеустремлённый мореход, наконец-то, добивается капитанской лицензии. Он получает свой корабль и абсолютную, неделимую долю профессиональной, юридической и моральной ответственности замкнутого судового мира.
Первое, что делает новоиспечённый капитан — просит Королевский дом о принятии его в подданство Великобритании, тем самым навсегда обрубая последние зыбкие связи со своей фактической и юридической родиной. Юзеф Коженевский становится Джозефом Конрадом.
До этой поры нет внятного понимания, чем заслужила Россия столь решительного дистанцирования со стороны Конрада, вплоть до его отрицания былого знакомства с привитой в детстве русской речью.
Вероятнее всего, он не захотел ни позабыть, ни простить притеснения вольнодумного польского литератора — его отца, и раннюю смерть измученной мытарствами матери. Думаю, что писателя можно понять...
В один из благодатных дней 1893 года судьба сводит его с уже известным в ту пору писателем и драматургом, будущим литературным «нобелевцем» (1932) — Джоном Голсуорси (1967–1933). Просолённый «морской волк» решается просить, десятью годами младшего, именитого пассажира судна о критической рецензии на его первые рукописные потуги.
Голсуорси довольно лестно отзывается о «Капризе Олмейера» — таково название стартового романа и рекомендует моряку однозначно и серьезно «направить свои стопы» в большую литературу. Так начинается их дружба, длившаяся более тридцати лет и прерванная только смертью обласканного Конрада.
 |
| Кентербери — пристанище Конрада |
Уже в начале следующего года опытный, 36-летний судоводитель, капитан крупного судна морского торгового флота выходит в раннюю отставку и поселяется в городе Кентербери — сорока пяти милях к зюйд-осту от Лондона.
Его тихая «сухопутная» жизнь чередуется с неистово упорным покорением влекущих литературных вершин и очень нечастым отдохновением на груди красивой молодой супруги — Джессики Джордж (1873–1936), одарившей его двумя наследниками будущих доходов от литературных публикаций.
 |
| Джозеф Конрад в семье |
Создаётся довольно занимательное впечатление, что дорвавшийся наконец к удачливому писательскому столу, «крутой» мужчина просто и изящно «печёт» свои романы, словно масленичные блины. Начиная с 1895 года произведения повидавшего практически весь мир морехода выплёскиваются в литературный мир с короткими годичными интервалами.
Разумеется, со временем, перерывы между новыми произведениями не могли не варьироваться, однако монотонная плодовитость писателя поражает. За неполные 30 лет издано 15 романов и семь литературных сборников прозы, менее масштабного формата.
Казалось бы, пиши и благоденствуй ещё полвека! Ан нет!.. Приобретённые в странствиях недуги — малярия, ревматизм, а возможно и пущенная когда-то с юношеским отчаянием в область сердца, револьверная пуля, — сошлись могильным крестом на непростой судьбе писателя.
 |
| Плита на могиле Конрада |
Великосветский польский шляхтич, уникальный рабочий аристократ моря и довольно талантливый писатель классической английской литературы — мистер «Был» (часто повторяющийся глагол в его текстах), свято корпеющий по нескольку часов над единственной фразой, не дожил ровно четырёх месяцев до своего 67-го дня рождения. Третьего числа, августа месяца, 1924 года — день в день… усталое сердце подвело — остановилось...
