Глава ХХХVI — Календарь гастарбайтера

Прошло более полугода, как я работаю всё там же, на территории стеклодувной мастерской. Достраиваем новый корпус. Здание, как и все современные дома на Крите, — сейсмостойкое. Это, естественно, означает, что его, достаточно глубокий свайный фундамент и остов выполняется из мощной стальной арматуры. Затем арматура обносится необходимой деревянной опалубкой и заливается бетоном.

Остаётся только внутри и по периметру, заполнить монолитно-бетонный каркас, почти невесомым пеноблоком или тёплым дырчатым кирпичом. При потенциальном мощном землетрясении, некоторые легкие кирпичные стены могут разрушиться и просто выпасть. Но само здание не рухнет, а в крайнем случае согнётся, словно проволочная корзина.

Монолитно-бетонный каркас

Можно себе лишь представить, что при череде сейсмических толчков, будет происходить с домами, подобными нашим, составленным на скорую руку, как равнинный вариант — из едва «дышащих» панелей.

Стены зданий из блочных бетонных конструкций складываются, будто лёгкие карточные домики, мгновенно погребая под массивными плитами всё, находящееся внутри. Кирпичные же сооружения сметают, не менее убийственной лавиной кирпича — то, что находится поблизости.

Последствия землетрясения

В начале апреля 1999 года стройка закончилась, и пришлось кардинально сменить профессию. Работаю теперь в бригаде стеклодувов. Два поляка, один серб и я — единственный русский.

Работа совсем лишена прямых физических нагрузок, но раскалённые печи и двухсменный график выматывают почти на уровне строительных работ. Зато был дважды облагодетельствован приглашением на застолье к боссу.

Пасхальные декорации

Один раз на «чистый понедельник», 13 апреля, и второй, уже 30 апреля — на празднование самой «Пасхи». На территории заводика, босс выстроил для интуристов небольшую таверну на десяток столиков.

Правда, это прожектёрство не окупилось. Никто из туристов, к сожалению, там не бывает, так как автобус следует дальше через 15–20 минут. Самое длительное посещение — около получаса.

Так что, это «заведение» в основном, служит по праздникам местом сбора всей его родни и друзей. Естественно, не могут не пригласить и нас — работников. Босс почитает идею патриархальной клановости... По правую руку от него, как положено, восседает совершеннолетний сын — старший ребенок в семье; по левую — две дочери.

Дети однозначно предсказуемо наделяются именами их дедушки и двух бабушек. Строгая очерёдность предполагает начинать использование имён по отцовской линии родства и лишь потом — по материнской. Увы, для классического воплощения семейной идилической идеи не хватило наличия ещё одного сына–внука. Пятидесятилетняя супруга отца семейства, надо полагать, не совсем справилась с ожидаемым от неё предназначением... 

Отчасти, видимо, и потому, что между ними какой-то внутренний семейный конфликт. Впрочем, стараюсь быть от подобной темы подальше. Приём сдержанный, но без тени надменности. Мы «отъедаемся-отпиваемся», и скромно попрощавшись, оставляем хозяев и их гостей веселиться до полуночи.

Все понимают, что эти праздничные угощения служат «смазкой» между работодаталем и рабочими. Ведь по греческим меркам мы «пашем» за «копейки», то есть нещадно эксплуатируемся радушным хозяином. В «чистый» понедельник был накрыт шведский стол, разумеется, постный (кальмары, креветки, устрицы, салаты и т.п.). А уж на Пасху мы разговелись — съели барана под домашнее сухое вино.

Вертел с бараниной

Из-за «хозяйского» стола я пересел на свою «Хонду» и уже через десять минут находился в Плаке — за праздничным столом своих соседей (разумеется, приглашённый). Там состоялись «возлияния» до 11 ночи, а в семь часов утра я уже снова находился в стеклодувной галерее и снова работал.

В мои обязанности входит приёмка готового изделия от стеклодува. Укладка его на песчаную подушку специальной печи и поддержание режимной температуры + 480° с последующим охлаждением в течение 12 часов. Это предотвращает стекло от растрескивания, происходящего при быстром остывании.

Кроме этого, «дутьё» больших люстровых форм требует быстрого прожигания газовым резаком (автогеном) технологического отверстия, — чем мне также приходится заниматься.

После остывания стекла и выгрузки его из печи, начинается работа по устранению мелких сколов и прорезанию точных крепёжных отверстий под электропатрон. Также изготавливается масса блюд, пиал, пепельниц и всевозможных безделушек типа тривиальных рыб, птичек, цветочков, крокодилов и ящериц.

Кстати говоря, по поводу домашних ящериц. В моей квартире появилась пара совсем маленьких критских ящериц (длиною с чайную ложку). Одну я смёл веником с террасы далеко вниз, в траву, так что она уже не вернулась.

Вторую выгнал позже, но спустя несколько дней она влезла через окно душевой, прямо на моих глазах. Ящерка так быстро юркнула в ближайшую щель, что помешать я не успел.

Теперь она так одомашнилась, что иногда бегает под моими ногами. Как вы, очевидно, понимаете, ящерицы приспосабливаются к цветовой среде обитания. Вот и моя поменяла окраску под окружающий цвет белых стен и светлого полового кафеля.

Правда, стать совершено белой ей не удалось, ведь внутри неё всё же красная кровь, и поэтому ящерка приобрела необычный нежно-розовый оттенок. Полагаю, в природе они видимо так и называются — розовыми.

Бог с ней, пусть живёт! Беды от неё не будет никакой. Вредных насекомых, конечно, всех не переловит, но надеюсь, хоть напугает. Летней ночью комаров полным-полно — просто жизни нет!

Абсолютно нет никакого смысла даже воевать с ними посредством свёрнутого в трубку журнала. Без включённого в розетку раптора или дымящейся спирали — есть вероятность провести ночь, противостоя насекомым бессмысленным использованием хлопушки.

Погода на Крите никак не хочет повернуть к лету. Часто поливает дождик, и тепла пока мало — от +10° до +18°. Иногда задувает от северо-запада очень мощный ветер. Настолько сильный, что по открытой террасе летают пластиковые столы и стулья.

Однако первые туристы уже появились. И хотя в заводике на всех дверях всегда висят таблички с просьбой не пользоваться фото-видео-аппаратурой, босс делает вид, что не замечает фотовспышек.

Первых «ласточек» отпугивать не стоит. Открываются также первые магазины, бары и рестораны. Ещё месяц и забурлит туристический сезон. Надеюсь, хотя бы в этом году «попользоваться» морем. Работая во вторую смену, попробую с утра выкраивать часок. После моего первого лета на знойном Крите, ощущаю себя настоящим островитянином. Знаю, что такое +45° и не боюсь жары.

Однако наступит время, когда годовой климатический цикл завершится, и погода постепенно перейдёт в осеннее-зимнюю стадию. Исчезнут самые последние запоздалые туристы — наши потенциальные покупатели. Правда, в последнюю неделю, «Африканыч» (ветер со стороны Африки), принёс тепло до +24°, и дожди временно отступили. Ещё жужжат вымирающие осенние мухи, и уже похрустывают под ногами трубочки сухих опавших листьев.

Средиземное море всё чаще выбрасывает на берег кружево белой прибойной пены, а в редкие штилевые дни выглядит серо-стальным, тая в своих тёмных глубинах зарождающийся холод. Сегодня на моём календаре — 20 ноября 1999 года. С начала зимы и до весны босс решил прикрыть предприятие, так что работы, видимо, у меня не будет.

Сразу после встречи нового 2000-го года я уехал домой в Украину. Вернулся только через два месяца и в самом начале марта приступил к работе в мастерской. Босс предложил мне заняться обработкой бронзового литья. Под кубки, подсвечники и прочие изделия требуется много дисковых и конических опор. Литейка располагается тут же — у стеклодувной галереи.

Учиться чему-нибудь для себя новому не пришлось. Мне всегда казалось, что лёгкие слесарные задатки зачастую могут проявляться у мужчины ещё в детстве, если он, конечно, не совсем безнадёжный «ботаник». К завершению лета позволил себе приобрести испанский хэтчбэк — пятидверный Seat Ibiza, цвета «капри». 

Теперь грядущие осенне-зимние дожди — мне нипочём! Правда, пока не предполагаю, как моё национальное водительское удостоверение будет воспринято на местном уровне греческого правопорядка. Однако кроме этой, господь сразу же возложил на мои плечи ещё одну небольшую, но неожиданную проблему.

Дело в том, что я вынужден парковать свой «Сеат» в прямом смысле над обрывом — этого требуют ландшафт и расположение проезжей части. Так вот, моя машина стала просто отбойником, спасшим жизнь одному из албанцев — очередному водителю-идиоту. Пытаясь въехать на «Опеле-пикапе» во двор дома, расположенного напротив моей парковки, он ошибочно врубил заднюю передачу и нажал на газ.

«Опель» всей мощью своего движка рванул назад... и быть бы ему на дне 50–70-метровой пропасти, если бы он тупо не врезался кузовом в заднюю дверцу моего бедного «Сеата». В это время я находился ещё за рулём, не успев выйти из машины после того как её запарковал. Мгновенно подавив взрывные эмоции, подчёркнуто спокойно выбираюсь наружу.

Из проёма дверцы заглохшего пикапа выпадает перепуганный албанец с трясущимися губами на побелевшем лице. Он растеряно таращится на меня, на помятую дверцу «Сеата» и в зияющую пропасть. «Всё сделаю... всё починю... всё оплачу», — по-гречески лепечет он, умоляюще подняв ладони в просительном жесте.

Я гляжу в перепуганное лицо и едва сдерживаю желание разразиться классическим русским матом в ответ на его корявый лепет. Через пару дней албанец действительно оплатил ремонт моей машины, и инцидент был исчерпан. Я же был вынужден удовлетвориться осознанием совершённого мною гуманного акта по спасению жизни одного из никчемных водителей, которых готов был «убивать» на дорогах...         

К концу года ушёл с работы уже второй мастер-литейщик. Оба они греки, и обоих не устраивала зарплата. Босс снова предложил мне очередную переквалификацию. Так я вынужденно стал мастером бронзового литья… а мой работодатель получил почти дармовую литейку в адовых условиях своей мастерской.

...2 мая 2002 года. Уже давно хочу сменить работу, так как в настоящее время нахожусь в сложной ситуации. Работа литейщика — тяжелейшая, оплата от работодателя — сравнительно мизерная, не соответствующая выкладываемому здоровью. Это полностью нивелирует мою мотивацию.

Несмотря на галопирующую инфляцию, добавок к замёрзшей зарплате — никаких. Кроме того, тянется хроническая невыплата уже заработанных денег... так же как и в нашей бедствующей Украине.

Ежемесячно по нескольку дней, а то и долгих недель, приходится «выбивать» у (недовольного этим) босса необходимый минимум на еду, оплату жилья и бензин для машины.

Нервы напряжены до предела. Иногда с трудом приходится сдержаться, дабы не высказать «благодетелю» всё, что о нём думаешь. Уйти в одночасье, быстро и легко — нельзя. Прежде всего, требуется время для аккумуляции на счёте минимально-необходимой суммы на первое, непредсказуемое время поиска альтернативной работы.

Затем эти деньги надо ещё получить, то есть «выбить». Я попытался это сделать ещё в октябре–ноябре прошлого года, — не получилось. Сначала помешал обмен национальных драхм (вводили евровалюту) с 1.01.2001. Везде и у всех были определённые заботы с обменом и прочее... Потом у «босса» умерла мать... ровно через месяц — сорокалетний брат...

Это были достаточно «уважительные» причины, чтобы пресечь любые просьбы финансового аспекта. Но кроме того, прежде чем уйти, надо найти или хотя бы разведать, — куда?! Нельзя шагнуть просто на улицу, ведь работы, как таковой, здесь нет.

Это не бывший советский союз, где отлавливали тунеядцев... Даже проживающие в окрестностях по десять лет албанцы и молдаване кормятся подработками, то есть где-то, кому-то вскопать огород, прополоть траву, убрать строительный мусор и тому подобное.

Почти ежедневно они скачут, словно зайцы по округе, в конкурентных поисках свежевызревшей «капусты»... Иными словами, все рабочие ниши давно разведаны и «схвачены». Стабильную работу может иметь только мастер, умеющий делать то, чего не смогут сделать десятки других людей. В моих руках две специальности, где я могу работать в качестве мастера. Но здесь, на Крите, вряд ли найду свою нишу.

Для этого, увы, нужно переезжать на материк — в Афины. Или хотя бы выбраться из деревни в более-менее развитый город, типа любимой мной Ханьи или столицы Крита — Ираклио. Однако сейчас это невозможно ещё и потому, что у меня нет документов. «Зелёную карту» — вид на жительство выдали всего лишь на один год.

Правомочность второй уже карты ВНЖ, дававшая мне право на проживание и работу, закончилась 20 апреля 2002 года. Снова сбор вороха бумаг, справок и подтверждений. Раннее я полагал, что бюрократическая система была присуща только нашей «совковой» госмашине.

Но такой колоссальной, всеобъемлющей бюро-рутины, как в «продвинутой» европейской Греции, мне видеть ещё не доводилось. Это просто какая-то алогичная вязкая и бесконечная — общенациональная... сиеста.