Глава ХХХI — Дорога в Каливес

Минуем лежащую внизу, под крутым обрывом дороги, неко­гда оливковую, «хорафи». Она выжжена дотла. Видимо, что-то будут строить — бесцельно та­кого не сотворишь.

Впереди открывается Альмирида и развилка дорог. Перед нами выбор: пойти через посёлок, вдоль берега моря, что сократит путь, либо топать по дороге, надеясь на «автостоп».

В первые дни мы, как два «постсовковых» идиота, вырвавшихся на свободу, не задумываясь, шагали вдоль моря. Было интересно поглазеть на открывающиеся красоты. Сейчас, пресыщенные знакомым ландшафтом, больше заботимся о комфорте передвижения.

И не напрасно. Метров через сто — удача улыбается на дороге грузовым серебристым «Фордом» с прилично удлинённым и свободным кузовом. Рядом с молодым водителем сидит длинноволосая красивая девушка, но нам не привыкать ездить наверху.

Международным атостоповским приемом, оттопыриваю большой палец ладони вверх и, сжав остальные в кулак, словно шлагбаум, поднимаю руку над дорогой. Вижу как, приближающийся Ford, прижимается к обочине и начинает тормозить.

Проскочив метров пять, замирает, и мы бежим следом. Девушка опускает боковое стекло.

— «Я́ сас»! (Здравствуйте!) — выдыхаю в глубину кабины.

— «Я-а»! — отвечает молодой крепкий парень.

— «Сигно́ми, бору́мэ мази́ сас на памэ сти Кали́вес?» (Извините, можем вместе с вами проехаться в Каливес?)

Грек утвердительно кивает головой в сторону кузова.

— «Нэ, э́лля», (Да, давайте) — улыбается девушка.

— Давай! — радостно выкрикиваю попутчику и, став ногой на колесо, запрыгиваю в кузов.

«Компаньон» следует моему примеру. Присев на корточки поближе к кабине, ухватываемся руками за предохра­нительную решетку заднего стекла. Серебристый форд срывается с места. Обжигающе холодный поток воздуха, заставляет прятать голову в ветро­вую тень кабины. Согнувшись, мы застываем в напряжённо-неудобных по­зах.

Я поневоле вспоминаю сезон оливок, и свои ежедневные поездки на си­нем грузовичке. На крутых поворотах, нас то и дело мотает из стороны в сторону. Встречные машины, словно реактивные снаряды, с мгновенным гу­дящим свистом, пролетают мимо.

«Да!.. "каскадёр" попался», — думаю я, — явно рисуется перед девушкой. К сожалению, такая рисовка, зачастую заканчивается на кладбище…».

Минут через пять, по крутому спуску врываемся в Каливес, и наш «каска­дёр», мгновенно сбросив скорость, тормозит у ближайшего угла аптеки.

Аптека в Каливесе

Выпрыгиваем на дорогу. Подняв руку, выдаю давно заученную фразу бла­годарности:

— «Эвхаристо́ поли́» (Спасибо большое)! — и желаю счастливого пути, — «Кало́ такси́ди»!

Вижу в боковом зеркале грузовика улыбающееся лицо грека. Он кивает головой, и «Форд» тут же исчезает за углом.

— А девушка — ничего…— криво усмехается «компаньон».

— Мне бы твои заботы, — вздыхаю я. — Пошли! — шагаю в сторону центра.

Во всём Каливесе, всего две улицы. Испещрённые узенькими кривыми переулками, они почти параллельно друг другу, тянутся вдоль моря. Одна из них — жилая, застроенная старыми двухэтажными домишками, громоздящи­мися почти друг на друге.

Она нас не интересует. Мы устремляемся к более широкой — коммерче­ской. Прежде чем подойти к магазину одежды, создающим своим острым уг­лом уличную развилку, минуем небольшой бетонный мост.

Мостик над рыбной речушкой

Маленькая, светящаяся песчаным дном речушка, журчащая под ним стре­мительным течением, скорее более похожа на крупный ручей. Зажатая вертикаль­ными бетонными плитами узких берегов, она кишит домашними утками и почти ручной рыбой.

Насколько я могу судить — это форель. Крупные, похоже полуметровые рыбины, темнея в прозрачной воде толстыми жир­ными спинами, стоят то тут, то там, небольшими косяками. Вытянувшись головами против течения, разинув рты, они фильтруют жабрами быст­рую воду, заглатывая мелкий корм.

Рыбье пастбище

Быстрое течение упорно относит их вниз, скатывает в близкое море, и форель, слегка подраба­тывая мощнейшими хвостовыми плавниками, удерживает себя на месте и вновь воз­вращается к мосту.

Видимо, толпы снующих туристов, щедрых на угощение, приучили её к постоян­ному месту кормёжки.

У «компаньона» загораются глаза… Он безрезультатно шарит по карма­нам, в поисках чего-нибудь съестного. Кроме бумажного хлама, в ру­ках ничего нет.

Недолго думая, отрывает зубами клочок мятого тетрадного листа, и усердно разже­вав, сплёвывает в воду. Едва мякоть бумажной приманки шлёпается на прозрачную поверхность, как ближайшая рыбина, упруго дрогнув хвостом, стремительно бросается к ней, мгновенно заглатывая тонущий белый шарик.

«Компаньон» — в благоговейном шоке! В отличие от меня, он заядлый рыболов. Шевеля хрящиками, усиленно жуёт ещё одну бумажную порцию.

— Смотри, не проглоти, — говорю я «под руку».

Рыболов не обращает на меня внимания, — он поглощён производимым процессом. Вынимает изо рта бумажную жвачку и, прицелившись, запускает её в гущу рыбьего косяка. Всё повторяется снова.

Стая мгновенно бросается к приманке, создавая небольшой водоворот спинными плавниками. Одна из рыб промахивается, но другая тут же подхватывает добычу.

— В-о-о-т это да-а! — заикаясь от восторга, «компаньон» хлопает себя ладо­нями по бёдрам.

— Где наши удочки?! Надо срочно купить!.. И ночью — сюда!

— Чтобы встретить утро в полицейском участке...— продолжаю я, — эта «тури­стическая» рыба, явно под запретом.

— Вот «блин»! — сокрушается рыболов, — я такого ещё не видел!.. Минут пять, облокотившись о перила моста, наблюдаем рыбью возню. На­конец, мне это надоедает.

— Ну ладно, пошли...— тереблю «компаньона», — ещё насмотришься…

Солнце припекает, становится жарко. Смотрю на часы — почти двенадцать... Снимаю куртку и несу в руке. По неширокой проезжей части, с узкими высокими плитами тротуаров, то и дело «шмыгают» машины. В некоторых местах припаркованные автомобили мешают встречным разъ­ехаться, и те, прижимаются к обочине, поочерёдно пользуются узкой ла­зейкой.

Основная улица Каливеса

Пройдя вдоль всевозможных витрин и вывесок, подходим к централь­ному перекрёстку. Здесь, рядом с высокой старой церковью, в земляном «пя­таке», отвоёванном у асфальта, стоит не менее старое, раскинувшееся своей ог­ромной кроной, толстоствольное дерево.

К его грубой коре приколочен ярко-жёлтый почтовый ящик. Густым разма­хом толстых длинных ветвей, крона прикрывает открытую летнюю площадку стеклянной кофейни, уставленную белыми пластиковыми столи­ками и плетёными стульями.

Каливесская церковь

Несколько старых «особей» мужского населения постоянно восседают здесь за чашкой кофе, с непременным полустаканом холодной «нэро́» (воды) или пивной бу­тылкой «А́мстела».

Рядом открыта красная будка «пэри́птэро» (киоск), с примостившимися впритык к ней расклад­ными столами, заваленными разноцветными журналами, а также всевозможными сладостями в пёстрых обёртках. Два высоких и цветных — красно-синих холодильника, с прозрачными стеклянными дверцами, набиты запотевшими банками «спрайта», «колы» и «фанты», бу­тылками разносортного пива.

Таверна в центре городка

Подхожу поближе, глядя на витринное стекло киоска. Глаза сразу разбегаются от цветастого множества всевозможных сигаретных пачек.

Несколько долгих минут топчусь, переминаясь в лёгкой нерешительности, выискивая глазами «бюджетный» вариант.

Наконец, подаю в окошко тысячную купюру.

Таверна и киоск (вид сзади)

— «Паракало́, эно паке́то LM», — говорю молодому греку–продавцу. Он выщелкивает из окошка пачку. Мгновенно отсчитывает сдачу и благода­рит меня 

за покупку.

— «Сас эвхаристо́», — говорю в ответ.

«Компаньон» стоит в стороне, словно опасаясь вредного воздействия табачного изобилия. Времени у нас достаточно, поэтому не торопясь, вышагиваем дальше. Вдоль обочины стоят несколько шикарных японских мотоциклов. Ключи зажигания беззаботно оставлены в замках.

— Да-а!.. Это не СНГ…— шевелит хрящиками «компаньон».

Он восхищённо читает брендовую надпись на красно-чёрном двухколёсном «красавце»:

— Honda, — на чёрно-зелёном, — Kawasaki.

Вдруг схватывает меня за рукав и возбуждённо указывает головой вперёд.

Всё ясно… в десяти метрах припаркован бело-синий, мощный и тяжёлый — Suzuki.

Слов нет — посмотреть есть, на что… Я знаю, такой мотоцикл стоит дороже некоторых легковых автомобилей. Вспоминаю, как однажды был вынужден прокатиться с греком – работодателем, на его та­ком же мощном — BMW.

Чувствовал себя почти суперменом — фантастическим «пожирателем пространства»!.. 

Впрочем... даже дешёвый средний автомобиль, гораздо больше отвечает моим потенциальным физическим и духовным запросам.

Что уж говорить о Harley-Davidson, тянущим на сорок тысяч долларов.

— М-м-мне бы такой!..— мычит «компаньон», по-детски восхищаясь чудом японского мотостроения.

Наконец, миновав ещё один бар, с несколькими лёгкими столиками на широком невысоком пороге, подходим к цели нашего путешествия.