Catty Sark — Длинный юбилей «Короткой Рубашки»

Ровно 70 лет назад в тяжёлом военном 1944 году вдруг вышла из-под лёгкого пера, тогда 36-летнего писателя и, видимо, умницы — Ивана Ефремова довольно удачная морская повесть о быстроходном чуде — одном из самых лучших чайных клиперов Британского торгового флота.

Литературное произведение называлось «Катти Сарк» (англ. Catty Sark — в переводе с шотландского — «Короткая Рубашка»).
Казалось бы, не самое подходящее время для романтической морской темы. Ещё гибли люди на полях Второй мировой. Тем не менее, повесть, приуроченная к 75-летнему юбилею сохранившегося представителя самых быстроходных парусных судов в акватории планеты была по достоинству оценена и, слава богу, увидела свет.

Модель клипера "Catty Sark"

Таким образом, имеем сегодня длинный, то есть двойной юбилей — 145-летие со дня рождения «Катти Сарк» и 70-летие выведения её гордого имени на литературные просторы Советского Союза.

Да, действительно в 1944-м году ХХ столетия исполнилось три четверти века со дня постройки Catty Sark. Клипер (от англ. to clip — стричь, срезать) был спущен на воду в благодатный вторник, 23 ноября 1869 года, а 16 февраля 1870-го, в благословенную сре́ду отправился в свой первый — «девичий» рейс к далёкому Шанхаю.

Джон Уиллис

Новорожденный клипер был дооснащён такелажем и укомплектован опытной командой в течение всего 84 дней. Эта работа лежала на плечах его владельца и первого капитана, трудяги и романтика парусов — Джона Уиллиса.

Он настойчиво рвался в океан, не уступая в напористости шотландской ведьме «Нэн», слегка прикрытой только сексуально-короткой ночной рубашкой… Её мифическое тело с оголённой девичьей грудью, как и золоченая надпись имени, украшало собой подбушпритье стремительного корпуса. Это была дань заветной романтической мечте...

Фото реальной "Catty Sark"

…Не просто — кое-как преодолевать морское пространство, но легко скользить над ним (то есть «стричь» волны). Не грубовато, по-архимедовски водоизмещать, а растворяться в облаке парусов, движимых даже самым лёгким бризом. И парить на скорости до двадцати узлов в столь желаемый мореходными душами и, конечно, необходимый «гончим псами океана», шквальный ветер!

Эркюль Линтон — проектант и владелец шотландской судоверфи ScottL & Linton, обосновавшейся в приречном городе Думбартоне, отнёсся к делу весьма ответственно. Его удачный проект вполне можно назвать шедевром парусного кораблестроения.

Эркюль Линтон

Щепетильный заказчик — будущий судовладелец должен всегда присутствовать, наблюдая изначальное «зачатие», долгую «беременность», и сопровождать трудные «роды» своего желанного корабля, а потому неугомонный капитан-романтик Джон Уиллис просто жил на набережной верфи. 

Мечта, материализующаяся на его глазах, приняла форму трёхмачтового прогонистого, как лезвие ножа, клипера. При длине корпуса около 65 м, и ширине в миделе менее 11,5 метров, он имел остойчивую шестиметровую осадку, гордо водоизмещая 2134 тонны. 

Почти 47-метровая грот-мачта, изящной иглой пронзала небо, теряясь своим топом в редких лучах благосклонного осеннего солнца. Парусное облако полного вооружения всех мачт являло собой около трёх тысяч квадратных метров качественного полотна в виде 36 парусов, что вполне позволяло Catty Sark проходить более 360 миль в сутки.

Этому также способствовала обшивка подводной части корпуса трёхтысячным количеством листов мюнц-металла (сплав меди с цинком). Защита работала так же, как наша сегодняшняя необрастайка — краска на основе едкой медной пудры, препятствующая расселению на корпусе морских микроорганизмов (ракушек, водорослей и т.п.)

Металлический (ковкого чугуна) шпангоутный набор был обшит вязовой доской, именующейся в Средней Азии карагачом. Борт выше ватерлинии и палуба обтянуты безупречным индийским тиком, общеизвестным своей стойкостью к большим нагрузкам и беспощадному течению времени.

Чугунные шпангоуты парусника

Предельно допустимо высокие фок –, грот – и бизань – мачты, визуально довольно широкий размах основных парусных рей и три десятка «палубных молодцов» — профессиональных матросов делали скоростные качества Catty Sark непревзойдёнными.

Как непревзойдённым постарались сделать и качество нового шотландского виски под звучным наименованием Catty Sark. Винодельческая компания Berry Brothers & Rudd с 1923 года держит марку на брендовой высоте… вот уже 91-й год, превысив 85-летнее пребывание в водах своего знаменитого прототипа.

Работы по обшивке корпуса

Известно, что самые первые в мире — лёгкие, стремительно «стригущие» океанские гребни клипера начали давно строить на своих далёких берегах всегда продвинутые американцы. Новые проекты появились почти в самом конце первого бурного десятилетия позапрошлого столетия. 

В XIX веке — веке железа и пара, неудержимо взрослеющему человечеству, давно освоившему парус как движитель, уже мало было только лишь просто перемещаться. И срочные ценные грузы, и развивающаяся почта требовали скоростей… А что уж говорить о поставках в Старый свет цейлонского чая! Они должны были быть «мгновенными».

Ведьма Нэн под бушпритом

Вот эту «мгновенность» и обеспечивали десятки чайных клиперов, прозванных «гончими псами океана». Среди них лучшими и скоростными по праву считались Catty Sark и спущенные годом раннее — «Фермопилы».

Между этими двумя парусниками происходила настоящая дуэль. Они ходили, что называется, «ноздря в ноздрю». Разницы в построечных данных клиперов почти не было, а потому при равноценном судоводительском опыте в состязание вступала слепая удача…

Ниже ватерлинии – медь

Парусник, приходивший первым, получал вполне солидную премию, предоставляя фрахтователю — чайной кампании возможность выгодных вариаций в ценовой политике и, соответственно, ещё больших прибылей. Борьба велась совсем нешуточная, и надо сказать, — счастливое везение не всегда было на стороне «Катти».

В «чайной гонке» 1872 года дело даже закончилось для неё потерей пера руля и недельным проигрышем поединка ближайшему сопернику — «Фермопилам». Однако именно тогда многим пришлась по душе твердость капитана, достойная работа команды и гордое название Catty Sark — судна, не сошедшего с дистанции.

Клипер в сухом доке

В остальном же, можно резюмировать, морская судьба клипера сложилась вполне удачно. Ни единожды ещё океанским пароходным транспортникам приходилось видеть, как за кормой — на горизонте возникало белое, несомое ветром облако.

Оно довольно стремительно и неуклонно приближалось, превращаясь в громаду клубящихся парусов. Изящный и лёгкий корпус Catty Sark в журчащем безмолвии скользил мимо открытых в завистливом изумлении ртов «пароходников» и, презирая их десятиузловый ход, скрывался впереди по курсу — за далёким горизонтом.

Но… успешно обогнать можно многое, кроме времени, научно-технического прогресса и... неумолимых норм рентабельности судна. А потому мы должны быть весьма признательны англичанам за то, что сегодня, спустя долгие 145 лет после своего рождения Catty Sark, слава богу, до сих пор «живая и здоровая» стоит в сухом доке британского Гринвича.

Музей "Catty Sark" в Гринвиче

Начиная ещё с 1957 года клипер с пятилетним перерывом на постпожарное восстановление (2007–2012) продолжает сегодня, как и прежде радовать туристов прикосновением к истории уходящей парусной романтики.

Кстати, несмотря на «топовый» возраст, корабль по-прежнему зарабатывает средства на своё содержание. Входной билет на его музейный борт, в пересчёте на наши... затягивает четверть сотни украинских гривен! Ну, что же тут скажешь? Так держать, Catty Sark! 

«Человек за бортом!» или ощущения MOB-а

Каждый из нас, ходивших по жёсткой палубе, хорошо знает слова крайне тревожной команды, вынесенной в заголовок. Тревожной — не только по своему смысловому содержанию, но и по тому гнетуще-беспокойному, внутреннему ощущению большого несчастья. Ибо вмиг от каждого из «палубников», услыхавшего этот крик опасности, частичка его души отлетает за борт вместе с упавшим сотоварищем.

Если некоторые и многие другие команды могут восприниматься с удовольствием или без такового, с устоявшейся злой тоской или осознанно-вялой обречённостью, то эта команда — однозначно поднимает весь экипаж на ноги (или «на уши»), мгновенно перехватывая внимание неподдельной бедой.

Очень много написано о несчастных случаях и гибели упавших в воду яхтсменов, гражданских и военных моряков, и даже лётчиков. Однако все они являются либо констатацией трагических случаев, либо похожи на инструкции по физическому выживанию в сложившейся ситуации.

А вот самому ощутить и достоверно описать чувства оказавшегося за бортом, возможно, видимо, только побывав в воде. Что происходит с психикой в бедовой ситуации? О чём думает человек? Как справляется с ударом судьбы его душа?

Однажды я выпал за борт во время буксировки. Это случилось летним днём, при отличной видимости и спокойной воде. Тот, кто знает, что такое десятиузловый ход, представляет — на такой скорости удержаться за брошенный конец совсем непросто.

Тело будет представлять собой, уходящую под воду стремительную торпеду, — на худой конец, напоминая захлёбывающегося Андрея Миронова из фильма «Брильянтовая рука». На днепровском фарватере мы держались яхтенной «пачкой» за достаточно мощным буксирным катером.

Всё началось с того момента, когда на идущем впереди «четвертаке» была потеряна бейсболка. Её сдуло ветром с головы одного хорошего парня, моего старого приятеля. Я тут же решил его порадовать — во что бы то ни стало подобрать кепку.

Будь мы на своих «вольных» парусах — не сомневаюсь, он обязательно вернулся бы за нею, но на буксире это, конечно, было  исключено. Белая шикарная бейсболка покачивалась на волнах, минуемая бортами идущих впереди яхт. Находясь в это время на борту чужой лодки, прошу её рулевого подвернуть поближе к дрейфующей «цели». Ухватившись за растравленный стаксель-шкот, вывешиваюсь из кокпита, под леер.

Поступок, конечно не «глубокомысленный», но уж очень хотелось спасти вещь для друга-парусника. Когда борт лодки равняется с намеченной целью, я вижу, что мне не хватает для захвата всего лишь пару дюймов досягаемости. Находясь в критической точке равновесия, и не желая отступать, делаю последний рывок вперёд, надеясь, что меня подстрахуют за ноги. Ухватываю козырёк перевёрнутой кепки, уже наполненной водой.

Она в моей руке… а туловище почти парит над водой!.. Но в тот самый момент, когда я начинаю обратное телодвижение, бейсболка срабатывает, как плавучий якорь. Долю секунды она гребёт за собой стремительно несущуюся воду, но этого мгновенья вполне достаточно для того, чтобы окончательно нарушить критическую точку моего шаткого равновесия, абсолютно никем не подстрахованного. 

Как скользнувшая по палубе рыба, я «ухожу» головой в воду. Скорость движения тут же превращает моё тело в несущуюся за кормой яхты, подводную «торпеду». Воздуха практически нет — начинаю задыхаться. Перед глазами зелёно-голубая пелена воды и разлетающиеся пузыри. Левой рукой держусь за вытянувшийся шкот, в правой зажата бейсболка. На мгновение мелькает мысль — всё бросить и всплыть на поверхность.

В крайнем случае, если не подберут, доберусь до берега вплавь. В своих силах пловца, я достаточно уверен, к тому же вода — летняя. Ну, уж нет! После всего этого мальчишества, остаться ни с чем! Никогда! Злость на нелепость попадания в примитивную по глупости ситуацию, заставляет действовать. Не выпуская бейсболку, хватаюсь второй рукой за шкот и подтягиваюсь.

Удаётся, повернув набок голову, ухватить ртом глоток воздуха. Это главное! Эффект неожиданности прошёл. Я уже чётко знаю, что и как нужно делать. Продолжаю подтягиваться вдоль трёхметровой струны дрожащего шкота. Сидящие в кокпите матросы также приходят в себя и, наконец-то, протягивают мне руки.

Для начала передаю выловленный «трофей». Ещё пару движений, и я уже держусь за комингс кокпита. Мне помогают забраться на палубу...

– А я решил, уже «конец»! – кричит, смеясь молодой рулевой. Испытываю большое желание рассказать всё, что думаю о его способностях работать румпелем, но только слегка улыбаюсь в ответ…

Все довольны благополучной концовкой. Подавать команду «Человек за бортом» не пришлось. Владелец бейсболки жестикуляцией благодарит, с палубы своей яхты. Вынужденное купание наглядно продемонстрировало, что оказаться за бортом гораздо легче, нежели может показаться на первый взгляд. Что же я чувствовал в эти несколько «авральных» минут?

Пожалуй, ничего, кроме... досады и злости! И, наверное, самое для меня главное — готовности бороться, не уповая на постороннюю помощь! Не зря утверждается, что спасение утопающих — это на 80–90% дело рук, самих утопающих… Однако мой случай был всего лишь мелкой неприятностью, по сравнению с тем, что приходилось переживать людям в действительно серьёзных ситуациях.

Ведь многие, очевидно, знают — только десять процентов, выпавших за борт, бывают найдены и спасены. В описаниях преподающего специалиста, выступавшего в качестве MOB-а — (англ. Man Overboard — человек за бортом), во время обучения на яхтенных курсах, основным его ощущением был... страх!

Невзирая на довольно частые тренировки, а также тёплую специальную экипировку, он ощущал себя полностью покинутым, оказавшись в воде. На вопрос, смог ли бы рисковый тренер сохранять самообладание при случайном падении за борт, ответ был достаточно откровенен: «Вряд ли…».

Если говорить о явно прохладных широтах, то к моральной удручённости добавляется шоковое состояние от внезапного погружения в ледяную воду. Это отнюдь не добавляет природной способности вашему организму к самовыживанию.

Вопреки рекомендациям оставаться на месте падения в сжатой позе, выпавший человек, нередко в лёгкой панике, пытается плыть в сторону удаляющейся кормы. Неосознанное желание сократить расстояние до спасительной палубы, заставляет MOB-а суетливо работать конечностями, неизбежно приближая бессмысленное утомление и потерю тепла.

Найденный и спасённый недавно в Тихом океане, матрос гоночной яхты, Эндрю Тейлор — это чудо, входящее в редкую десятку процентов счастливых развязок. Он легко «улетел» в воду (не будучи пристёгнут при сильном волнении) с бака яхты во время замены стакселя. И в этом — однозначно виновен капитан!

Матрос хорошо помнит ощущения обжигающего холода, полное туманное невосприятие своего местоположения и удар пером руля, уходящей лодки. Хорошо ещё, что удар пришёлся в ногу, а не в голову… Однако основным беспокойством и надеждой оставалась тревожная мысль о том — насколько своевременно обнаружат исчезновение бакового матроса. Тейлор был найден благодаря имеющемуся у него персональному радиобую (PLB).

А надетый им заранее экипировочный костюм помог выжить после опасного полуторачасового пребывания в ледяной воде. Да, очевидно, временно пребывая в положении MOB-а, мало кто будет «релаксировать»... даже в тёплых водах южных морей.

Вот и у К. Станюковича (писателя–мариниста), в его повести «Человек за бортом», — первым и основным ощущением его героя был панический страх. Это не та интуитивная детская боязнь чёрной темноты или большой глубины. Это страх... физически ощущаемой гибели!

На этот вопрос спасённому матросу, не страшно ли было, ответ следует однозначный: «…ещё как страшно!.. Одна мысль — смерть! Не дай господь вспомнить!».

А я вот думаю, что вспомнить надо бы... Вернее не дать себе забыть, — страховочный фал на поясе — это твоя жизнь! Мне кажется, убедительное доказательство тому — 90 статистических «забортников», к несчастью, не попавших в счастливую десятку спасённых…

Следуя утверждениям известного доктора Д. Лича в его «Психологии выживания» — в мире мореплавателей присутствует ещё одна крепкая «десятка». Это те самые десять процентов, способные сохранять адекватность психики и естественное стремление к самосохранению.

Ещё три четверти условной статистической сотни — это случайные непроверенные субъекты, едва знакомые с навыками правильного поведения и пребывающие в заторможенном или полушоковом состоянии. Остаток же последней четверти существующих особей составляют, увы, уникальные экземпляры суетливых, рыдающих и проклинающих судьбу крикунов.

Естественно, что нельзя отрицать зависимость психического соответствия человека от уровня его физического состояния. Ваше душевное равновесие пострадает гораздо больше, если температура забортной воды окажется ниже... +15°C.

Всё более учащающиеся дыхательные спазмы, предшествующие шоку от переохлаждения и жутко ужасающее ожидание неизбежного сердечного приступа, наверняка способны отравить последние минуты не только одного MOB-а.

Дело в том, что быстро нарастающее переохлаждение организма приводит к неконтролируемо частому сокращению дыхательного цикла. Смертельно окоченевший человек начинает в беспамятстве заглатывать кислород, как наилучшее в мире лакомство...

Беспрерывные вдохи прокачивают через лёгкие объёмы воздуха в десяток раз превышающие средние показатели организма в нормальном состоянии. Наступающее в связи с этим головокружение и удушье вызывают состояние гнетущего, липкого страха — беззащитности перед неизбежностью смерти.

Природному сбою дыхания, так же способствует и незаметное на первый взгляд, давление окружающей водной среды. Оно охватывает незримым кольцом объём лёгких, и осложняя циркуляцию крови, увеличивает её внутреннее давление, вплоть до остановки сердца.

Если ко всему вы ещё и вдохнули в лёгкие какое-то количество соленой морской воды, то эта ситуация серьёзно усугубляется. Разовая полуторалитровая порция опасного заполнения поражённых лёгких — окажется смертельной! Со временем вы замечаете, что пальцы теряют связь с нервной системой.

Они перестают сжиматься-разжиматься и вообще на что-либо реагировать. Как правило, для достижения такого состояния в холодных широтах достаточно всего лишь десяти минут. На отведённое вам шокирующее пребывание в вынужденном «купании» единственным и жизнеспасательным «товарищем», маневровой «лодкой» и надёжным «причалом» был и всегда остаётся ваш надоевший оранжевый спасжилет. Прочувствуйте это и отнеситесь к нему со вниманием.

В вашем «спасателе» сидит плавучесть силой в полторы сотни «ньютонов», что вполне соответствует способности жилета поддерживать на плаву немалый вес равный 15 кг. Погружённое в воду тело среднего человека «затянет» лишь на две трети данного показателя.

Оставшаяся треть полного веса — это предусмотренный запас гарантированной плавучести. Возможно, именно та часть необходимого резерва, которая предусматривает желаемое увеличение массы… серого мозгового вещества продолжающих выпадать за борт «мореходов». Ведь любой из них, я уверен, никогда не пожелал бы услышать на палубе страшную команду: «Человек за бортом!»